Истории всех нас, детей войны, очень похожи, очень трагичны. Все пережили эвакуацию, значит голод, и холод, и болезни, и грязь, и непосильный детский труд, и ожидание весточки с фронта от братьев, отцов, дедов. Писать обо всем не буду, т.к. другие много напишут.

Расскажу о двух эпизодах этой страшной войны. Евреи всегда были и остаются очень радостными, добрыми, отзывчивыми людьми. И если в чьем-то доме праздник, идут туда все - взрослые, дети, старики. Но к детям всегда особое внимание, особая забота.

Буквально за неделю до начала войны у одной из двоюродных бабушек был день рождения. И, как всегда, собралась большущая еврейская родня и дети, конечно же. Из детей я была младшая, и внимание ко мне было особое. Помню, как бабушка Дора уговаривала меня скушать булочку с заварным кремом. Я так и не притронулась к ней. А через неделю страшное сообщение, а затем сразу же, в конце июля - эвакуация, первая остановка в Кисловодске (почему именно там, не помню), первые немцы в Ростове, уход пешком из Кисловодска, Махачкала, Красноводск, три месяца в теплушках до Семипалатинска, пароход по Иртышу, село Самарское, село Тимофеевка, колхоз "Красный партизан". Так вот все это время, да и потом я не могла себе простить, что не съела ту булочку с кремом у бабушки Доры. Чувство голода преследовало меня до момента, пока я не окончила институт и не начала работать.

И еще об одном моменте. От станции Минеральные Воды в сторону Махачкалы везли нас в «теплушках», набитых женщинами и детьми до отказа. И вдруг из вагона в вагон пронеслись сообщения, что над составом кружат немецкие самолеты. Место открытое, и состав как на ладони. Машинист дотянул до ближайшего лесочка, и все высыпали и залегли под деревьями. Мама накрыла меня своим телом. А снаряды рвались везде. Когда самолеты улетели, сбросив весь свой груз, сотни людей - взрослых и детей - остались в лесочке навечно. Состав двинулся дальше. Но через несколько часов другая весть: в паровозе пуст котел. Нет воды, а где ее взять, никто не знает. Машинист велел всем, кто может двигаться, взять любые емкости и выйти из вагонов. Сам пошел на поиски. Сколько прошло времени, не помню. Помню, что потом выстроились люди в две шеренги лицом друг к другу у самого паровоза. В одну сторону передавали пустые емкости до какого-то водоема, а обратно - емкости с водой, и ею заполняли котел паровоза. В ходу были ковшики, банки, кастрюльки, даже бутылочки для кормления маленьких детей. Очень долго все это длилось. Но ни малейшего ропота, ни чувства усталости.

Все были единым целым. А ведь там были люди разного возраста, разных национальностей и вероисповедания. К вечеру состав двинулся дальше. Надо помнить об этом, надо быть добрее, терпимее, отзывчивее.

Бороховская Белла Моисеевна